|
Франц Владимир Александрович
Годы жизни: 25 января 1930 г. – 02.07.2008 г. Место рождения: г. Ленинград Награды, звания: Знак «Житель Блокадного Ленинграда» Автор: Митрофанова Софья |
Мой прадедушка Франц Владимир Александрович родился 20 января 1930 года. Тяжелые испытания пришлось пережить мальчишке, которому на начало Великой Отечественной войны было одиннадцать лет. В родном Ленинграде испытал все лишения блокады. Не возможно сейчас представить, но это было – приходилось на троих в день 500 граммов хлеба. Вскоре умер отец, крепкий, крупный мужчина, до войны не болевший ничем.
Осенью 41-го возобновились было уроки в школе, а потом ребят распустили. Они постигали другую науку – стали по звуку распознавать, чьи летят самолеты, куда упадет снаряд, стояли в очередях за блокадным пайком, ходили за водой на Неву, бегали в поисках дров, чтобы согреть застывшие квартиры.
Зимой 1942 года по Ладожскому озеру выбирались из блокадного Ленинграда. 17 марта 1942 года, когда переехали Ладогу, всем выдали по булке мерзлого хлеба. Некоторые объедались им и погибали.
Почти после месячного пути прадедушка со своей мамой оказались в Сибири – в небольшом селе Маклаково под Красноярском. Многие эвакуированные мальчишки стали устраиваться на работу в деревообделочный цех.
Как то сюда пришел и Володя:
-Дяденьки примите меня на работу…
Посмотрел мастер на худощавого двенадцатилетнего паренька:
- Иди, бегай, -сказал и отдал карточку в столовую.
Через месяц Володя пришел снова, так началась его трудовая деятельность. И он уже мог с гордостью называть себя бойцом тыла. Работали по 12 часов без выходных. Это и взрослому нелегко… Главная зарплата была – карточка в столовую. Как гудок загудит на обед – наперегонки бежали.
Подростки изготавливали планки для самолетов, лыжи для наших воинов и многое другое. И когда пришел долгожданный День Победы, юные бойцы тыла могли похвастать полновесным личным вкладом в разгром врага.
Добрый, заботливый, трудолюбивый, жизнерадостный, Кавалер Трудового Красного Знамени, Лауреат областных рабочих премий и многих других наград, авторитетный руководитель бригады плотников третьего СМУ в г. Соликамск, за спиной которого - 65 лет трудового стажа.
Очень дорожил прадедушка Володя знаком «Житель блокадного Ланинграда».
Летом 2008 года прадедушки не стало, это большая потеря для нашей семьи, но мы его помним, любим и гордимся им.
Рассказы о подвигах советских людей, которые он нам рассказывал, мы не забудем и будем рассказывать своим детям, какой ценой досталась победа.
Из письма-воспоминания прадедушки Володи о блокаде Ленинграда:
«22 декабря 1941 года мне исполнилось 12 лет. И вот двенадцатилетнему мальчишке пришлось испытать на себе тяжесть Ленинградской блокадной зимы 1941-1942 года. Мы дети быстро взрослели в те трудные времена – со всеми наравне переносили бомбежки, обстрелы, голод, холод, отсутствие света, тепла…
Мы, в то время, занимали на набережной Фонтанки одну из комнат. Стекла окон были выбиты и завешаны одеялами и матрацами. В комнате была маленькая буржуйка, труба выходила в окно, выходящее в дальний двор с разрушенным домом.
На мне в то время были обязанности по обеспечению топливом прожорливую, как казалось, буржуйку, добывая дрова из развалин, разрушенных при бомбежках и обстрелов домов. Воду брали из Фонтанки.
Но как же было трудно донести в темноте по лестнице и коридору большой чайник с водой. Вся лестница и коридор были облиты водой.
Приходилось посещать иногда наших немногочисленных родственников. Возможно этот труд, движение тоже способствовало, что я остался жив.
Что осталось в памяти мальчишки- гибель людей от бомбежек, артобстрелов, от голода… Часто встречались горожане, везущее на санках, на волокушах завернутые трупы, дрова, воду… В городе были созданы приемные пункты, где принимали умерших людей (сложены они были штабелями, как дрова), оттуда увозились в места захоронений. Сюда же мы на санках привезли моего отца.
Осталось в памяти, порой непрерывные бомбежки. Вот сидишь в бомбоубежище и слышишь, как приближаются взрывы бомб – всё ближе и ближе. Вот сейчас - это наша… Но пронесло, взрывы стали дальше. Нас миновало, но они достались нашим согражданам… Как страшно, когда взрывы трясут дом. Он как бы качается, кажется, как на пружинах…
Первый массированный налет вражеской авиации на Ленинград 8 сентября 1941 года, это и было началом блокады. Семь часов вечера, ориентировочно. Небольшая облачность, на относительно невысокой высоте летит лавина немецких самолетов в направление Дома Советов. С самолетов летят ящики с зажигательными бомбами, которые раскрывались в воздухе. Всё небо в разрывах от снарядов, трасс зенитных пулеметов, но они летят проклятые…
В этот день была перерезана последняя связь со страной по Северной железной дороге.
Ленинград бомбили и обстреливали методично, с упорством. Ночью держали в постоянном напряжении – бомбежками, днем-артобстрелами. Наблюдал залпы Балтийского флота, когда били по передовой, останавливая врага. При залпах – целое зарево освещало сторону Финского залива.
В блокаду горожане употребляли в пищу всё, что казалось, можно было есть или жевать, имело хоть какую-то кажущуюся пищевую ценность. Это горчица, столярный клей, жмых, ремни, подошву, обойный клей и многое, многое другое, что люди находили в своих домашних завалявшихся запасах. Кошек и собак уже не было.
Сейчас, уже в преклонном воздухе, анализируя пережитое той войны, не могу до сих пор сделать заключение, как мы остались живы в ту страшную зиму – без всяких запасов, при тех очень скромных добавках к государственному блокадному пайку.
По себе сужу – добавляло «силы» - что двигался, добывал топливо к буржуйке, воду, посещая иногда родственников….»
Франц Владимир Александрович,2005 г.
Осенью 41-го возобновились было уроки в школе, а потом ребят распустили. Они постигали другую науку – стали по звуку распознавать, чьи летят самолеты, куда упадет снаряд, стояли в очередях за блокадным пайком, ходили за водой на Неву, бегали в поисках дров, чтобы согреть застывшие квартиры.
Зимой 1942 года по Ладожскому озеру выбирались из блокадного Ленинграда. 17 марта 1942 года, когда переехали Ладогу, всем выдали по булке мерзлого хлеба. Некоторые объедались им и погибали.
Почти после месячного пути прадедушка со своей мамой оказались в Сибири – в небольшом селе Маклаково под Красноярском. Многие эвакуированные мальчишки стали устраиваться на работу в деревообделочный цех.
Как то сюда пришел и Володя:
-Дяденьки примите меня на работу…
Посмотрел мастер на худощавого двенадцатилетнего паренька:
- Иди, бегай, -сказал и отдал карточку в столовую.
Через месяц Володя пришел снова, так началась его трудовая деятельность. И он уже мог с гордостью называть себя бойцом тыла. Работали по 12 часов без выходных. Это и взрослому нелегко… Главная зарплата была – карточка в столовую. Как гудок загудит на обед – наперегонки бежали.
Подростки изготавливали планки для самолетов, лыжи для наших воинов и многое другое. И когда пришел долгожданный День Победы, юные бойцы тыла могли похвастать полновесным личным вкладом в разгром врага.
Добрый, заботливый, трудолюбивый, жизнерадостный, Кавалер Трудового Красного Знамени, Лауреат областных рабочих премий и многих других наград, авторитетный руководитель бригады плотников третьего СМУ в г. Соликамск, за спиной которого - 65 лет трудового стажа.
Очень дорожил прадедушка Володя знаком «Житель блокадного Ланинграда».
Летом 2008 года прадедушки не стало, это большая потеря для нашей семьи, но мы его помним, любим и гордимся им.
Рассказы о подвигах советских людей, которые он нам рассказывал, мы не забудем и будем рассказывать своим детям, какой ценой досталась победа.
Из письма-воспоминания прадедушки Володи о блокаде Ленинграда:
«22 декабря 1941 года мне исполнилось 12 лет. И вот двенадцатилетнему мальчишке пришлось испытать на себе тяжесть Ленинградской блокадной зимы 1941-1942 года. Мы дети быстро взрослели в те трудные времена – со всеми наравне переносили бомбежки, обстрелы, голод, холод, отсутствие света, тепла…
Мы, в то время, занимали на набережной Фонтанки одну из комнат. Стекла окон были выбиты и завешаны одеялами и матрацами. В комнате была маленькая буржуйка, труба выходила в окно, выходящее в дальний двор с разрушенным домом.
На мне в то время были обязанности по обеспечению топливом прожорливую, как казалось, буржуйку, добывая дрова из развалин, разрушенных при бомбежках и обстрелов домов. Воду брали из Фонтанки.
Но как же было трудно донести в темноте по лестнице и коридору большой чайник с водой. Вся лестница и коридор были облиты водой.
Приходилось посещать иногда наших немногочисленных родственников. Возможно этот труд, движение тоже способствовало, что я остался жив.
Что осталось в памяти мальчишки- гибель людей от бомбежек, артобстрелов, от голода… Часто встречались горожане, везущее на санках, на волокушах завернутые трупы, дрова, воду… В городе были созданы приемные пункты, где принимали умерших людей (сложены они были штабелями, как дрова), оттуда увозились в места захоронений. Сюда же мы на санках привезли моего отца.
Осталось в памяти, порой непрерывные бомбежки. Вот сидишь в бомбоубежище и слышишь, как приближаются взрывы бомб – всё ближе и ближе. Вот сейчас - это наша… Но пронесло, взрывы стали дальше. Нас миновало, но они достались нашим согражданам… Как страшно, когда взрывы трясут дом. Он как бы качается, кажется, как на пружинах…
Первый массированный налет вражеской авиации на Ленинград 8 сентября 1941 года, это и было началом блокады. Семь часов вечера, ориентировочно. Небольшая облачность, на относительно невысокой высоте летит лавина немецких самолетов в направление Дома Советов. С самолетов летят ящики с зажигательными бомбами, которые раскрывались в воздухе. Всё небо в разрывах от снарядов, трасс зенитных пулеметов, но они летят проклятые…
В этот день была перерезана последняя связь со страной по Северной железной дороге.
Ленинград бомбили и обстреливали методично, с упорством. Ночью держали в постоянном напряжении – бомбежками, днем-артобстрелами. Наблюдал залпы Балтийского флота, когда били по передовой, останавливая врага. При залпах – целое зарево освещало сторону Финского залива.
В блокаду горожане употребляли в пищу всё, что казалось, можно было есть или жевать, имело хоть какую-то кажущуюся пищевую ценность. Это горчица, столярный клей, жмых, ремни, подошву, обойный клей и многое, многое другое, что люди находили в своих домашних завалявшихся запасах. Кошек и собак уже не было.
Сейчас, уже в преклонном воздухе, анализируя пережитое той войны, не могу до сих пор сделать заключение, как мы остались живы в ту страшную зиму – без всяких запасов, при тех очень скромных добавках к государственному блокадному пайку.
По себе сужу – добавляло «силы» - что двигался, добывал топливо к буржуйке, воду, посещая иногда родственников….»
Франц Владимир Александрович,2005 г.
