|
Морозов Лев Николаевич
Годы жизни: 1907 - 1942 гг. Место рождения: с. Ждамерово, Алатырский уезд, Сибирская губерния Награды, звания: Комиссар полка, наград не имеет Автор: Морозов Илья |
Комиссар Л.Н. Морозов - защитник Севастополя.
На юге Крымского полуострова есть село Штурмовое. Правда сейчас на карте его не найти – с 1957 года это район Севастополя. Село Кувакино тоже расположено на юге, только Чувашской Республики. Кажется, больше точек соприкосновения у этих населенных пунктов нет и быть не может. Однако это не так. Два села, отделенных друг от друга тысячами километров, объединяет улица. Улица Морозова, названная в честь батальонного комиссара, участника обороны Севастополя 1941-1942 гг., павшего смертью храбрых на склоне Сапун-горы.
С первых дней войны фашистские войска стремились захватить Севастополь. 29 октября 1941 года в городе было введено осадное положение. Началась героическая оборона, которая продолжалась 250 дней. С первых боев до последних дней обороны защитники города проявляли мужество, самоотверженность и беспримерную стойкость. Среди тех, кто яростно боролся с врагом на берегу Черного моря, был Лев Николаевич Морозов, мой прадедушка.
Он родился в 1907 году в селе Ждамерово Алатырского уезда Симбирской губернии. Рано остался без отца и в 14 лет ушел искать работу в Алатырь. Поступил в сапожные мастерские. Потом – служба в армии. После демобилизации Л.Н. Морозов работал инструктором Алатырского райкома партии. После организации самостоятельного Кувакинского района его назначают сначала вторым, а с 1938 года – первым секретарем Кувакинского райкома партии. Сложилась и личная жизнь Льва Николаевича. Любимая жена Надежда Ивановна подарила ему дочку Валентину и трех сыновей – Владимира, Анатолия и Юрия. Казалось, ни что не может помешать счастью крепкого семейства…
Война застала его вдали от родных. В мае 1941 года Лев Николаевич был направлен на военную подготовку в Курскую область. После 22 июня все слушатели курсов были мобилизованы на фронт. Л.Н. Морозова направляют комиссаром части в город Севастополь. Так он оказался в зоне самых ожесточённых боёв битвы за Крым.
…Шел восьмой месяц обороны. Резервы осажденных бойцов таяли, кончались снаряды, патроны, гранаты. 4 июля 1942 года советские войска были вынуждены оставить Севастополь. Но комиссар Морозов из осажденного города не вышел. О его судьбе ничего не было известно, и к жене и детям было отправлено извещение о том, что комиссар «пропал без вести».
Пропал – не погиб. Это лучше, чем похоронка. Это маленькая, но все же надежда, что родной человек жив, что какое-то чудо спасло его в этой беспощадной войне. Верили и ждали своих сыновей безутешные матери, жены ждали своих мужей, дети – отцов... Но проходили годы, и надежда сменялась пониманием случившейся беды. И настигало отчаяние от неизвестности.
Ничего не знали о судьбе Л.Н. Морозова его дети. Это была непреходящая боль их жизни. И только в 1972 году в семью Морозовых пришла весть, которую они ждали тридцать лет.
– Меня пригласили в Алатырский военкомат, – вспоминает сын Льва Николаевича – Юрий Львович Морозов (мой дедушка). – Военком попросил присесть и передал письмо из Новороссийска. Я читал, и с каждой строчкой сердце билось все сильнее – наконец я узнал о последних минутах жизни отца. И сразу подумал о матери: жаль, она не дожила до этого дня…
Это было письмо Петра Колесникова, бывшего полкового инженера 775 стрелкового полка 386 стрелковой дивизии приморской армии. В начале войны он принимал участие в обороне Севастополя. После оккупации Крыма фашистами попал в плен, но выжил и смог вернуться домой. Неласково встречала Родина-мать таких сыновей. Что довелось пережить Колесникову после плена, знает, наверное, только он сам. Но не об этом было его письмо в далекий Алатырь. Он разыскивал родных своего боевого товарища Л.Н. Морозова, которому дал слово сообщить о его судьбе жене и детям.
Случилось это при особых обстоятельствах. В штабной штольне на склоне Сапун-горы около села Новые Шули, которое после войны переименуют в Штурмовое, взорвался немецкий бронебойный снаряд. Взрывом многих ранило и убило. Среди оставшихся в живых были Колесников и Морозов. Когда оказали помощь раненым, Лев Николаевич достал из левого нагрудного кармана гимнастерки пачку денег и партийный билет. Они были пробиты осколком снаряда. Убийственное железо остановил партбилет: одна корочка пробита, вторая целая… Вот тогда полковой комиссар и обратился с просьбой к Колесникову: «Если погибну, а ты останешься жив, сообщи родным о моей участи». И назвал адрес. Как чувствовал, что через два дня геройски погибнет на глазах друга.
Из письма Петра Колесникова: «После кровопролитных боев остатки 775 стрелкового полка к 29 июня 1942 года были полностью окружены немецко-румынскими захватчиками. К тому времени командир полка был ранен, и командование взял на себя комиссар Л.Н. Морозов. Связь со штабом полка была прервана. Мы находились в окопах третьего стрелкового батальона, который держал оборону на Сапун-горе. В нем осталось 13 бойцов и командиров. Боеприпасы кончились. Видя такую обстановку, был отдан приказ малыми группами по 2-3 человека прорываться к Севастополю. Первыми из окопов вышли начальник штаба Залипукин и комиссар Морозов. У каждого было по противотанковой гранате. Они не пробежали и сотни метров, как попали под вражеский огонь. Майор Залипукин был сражен автоматной очередью. Морозов залег рядом. Видя, что ответного огня не ведется, немцы и румыны стали окружать комиссара, надеясь взять его живым. «Русс, сдавайся!» – звучало непрестанно. Оказавшись в плотном кольце врагов, Морозов встал в полный рост и громко крикнул: «Коммунисты не сдаются, а умирают!». Он выдернул чеку, раздался взрыв двух противотанковых гранат и черный столб дыма поднялся в небо. Когда он рассеялся, мы увидели, что на месте гибели комиссара лежало не менее десятка раненых и убитых врагов. Оставшиеся в живых бежали, и только через полчаса вернулись за ранеными. Так пал смертью храбрых славный сын Родины комиссар Л.Н. Морозов. Его героическая смерть не должна быть забыта».
И подвиг моего прадеда - комиссара не забыт. Помнят его земляки: в селе Кувакино установлена мемориальная доска: «Здесь с 1938 по 1941 г. работал первым секретарем Кувакинского РК КПСС Морозов Лев Николаевич, который героически погиб, защищая Родину 29 июня 1942 г. при обороне г. Севостополя». Именем героя названа одна из улиц села. Не забыт защитник Родины и в Крыму. Имя комиссара Морозова носит улица в селе Штурмовом. А в начале семидесятых годов прошлого века следопыты обнаружили на склоне Сапун-горы останки героя. Идентифицировать их смогли по медальону и сохранившемуся партбилету.
В торжественной обстановке состоялось перезахоронение комиссара. На траурной церемонии присутствовала дочь погибшего прадеда – Валентина. Под звуки государственного гимна и прощального салюта крымская земля приняла останки своего защитника. Льва Николаевича Морозова похоронили на новом Мемориальном Воинском кладбище Дергачи в Крыму. На установленном памятнике выбиты слова: «Пал смертью храбрых 29 июня 1942 г. в обороне Севастополя».
В Севастополе особое отношение к героям, погибшим за город доблести и славы. Мемориальное кладбище одно из значимых кладбищ города, куда приезжают поклониться героям ветераны войны, дети и внуки защитников и освободителей Севастополя. Вот и моя семья смогла побывать на могиле своего родного героя. Я побывал на улице в честь моего прадедушки, смог постоять у его могилы и возложить цветы.
Но еще радостнее в нашей семье приняли весть о том, что Крым вновь стал частью России. И есть что-то символичное в том, что случилось это в год 70-летия освобождения Крыма от фашистской оккупации. Теперь мы уверены, что мы, наши дети и внуки в любое время смогут побывать на могиле прадеда, отдавшего жизнь за Родину.
На юге Крымского полуострова есть село Штурмовое. Правда сейчас на карте его не найти – с 1957 года это район Севастополя. Село Кувакино тоже расположено на юге, только Чувашской Республики. Кажется, больше точек соприкосновения у этих населенных пунктов нет и быть не может. Однако это не так. Два села, отделенных друг от друга тысячами километров, объединяет улица. Улица Морозова, названная в честь батальонного комиссара, участника обороны Севастополя 1941-1942 гг., павшего смертью храбрых на склоне Сапун-горы.
С первых дней войны фашистские войска стремились захватить Севастополь. 29 октября 1941 года в городе было введено осадное положение. Началась героическая оборона, которая продолжалась 250 дней. С первых боев до последних дней обороны защитники города проявляли мужество, самоотверженность и беспримерную стойкость. Среди тех, кто яростно боролся с врагом на берегу Черного моря, был Лев Николаевич Морозов, мой прадедушка.
Он родился в 1907 году в селе Ждамерово Алатырского уезда Симбирской губернии. Рано остался без отца и в 14 лет ушел искать работу в Алатырь. Поступил в сапожные мастерские. Потом – служба в армии. После демобилизации Л.Н. Морозов работал инструктором Алатырского райкома партии. После организации самостоятельного Кувакинского района его назначают сначала вторым, а с 1938 года – первым секретарем Кувакинского райкома партии. Сложилась и личная жизнь Льва Николаевича. Любимая жена Надежда Ивановна подарила ему дочку Валентину и трех сыновей – Владимира, Анатолия и Юрия. Казалось, ни что не может помешать счастью крепкого семейства…
Война застала его вдали от родных. В мае 1941 года Лев Николаевич был направлен на военную подготовку в Курскую область. После 22 июня все слушатели курсов были мобилизованы на фронт. Л.Н. Морозова направляют комиссаром части в город Севастополь. Так он оказался в зоне самых ожесточённых боёв битвы за Крым.
…Шел восьмой месяц обороны. Резервы осажденных бойцов таяли, кончались снаряды, патроны, гранаты. 4 июля 1942 года советские войска были вынуждены оставить Севастополь. Но комиссар Морозов из осажденного города не вышел. О его судьбе ничего не было известно, и к жене и детям было отправлено извещение о том, что комиссар «пропал без вести».
Пропал – не погиб. Это лучше, чем похоронка. Это маленькая, но все же надежда, что родной человек жив, что какое-то чудо спасло его в этой беспощадной войне. Верили и ждали своих сыновей безутешные матери, жены ждали своих мужей, дети – отцов... Но проходили годы, и надежда сменялась пониманием случившейся беды. И настигало отчаяние от неизвестности.
Ничего не знали о судьбе Л.Н. Морозова его дети. Это была непреходящая боль их жизни. И только в 1972 году в семью Морозовых пришла весть, которую они ждали тридцать лет.
– Меня пригласили в Алатырский военкомат, – вспоминает сын Льва Николаевича – Юрий Львович Морозов (мой дедушка). – Военком попросил присесть и передал письмо из Новороссийска. Я читал, и с каждой строчкой сердце билось все сильнее – наконец я узнал о последних минутах жизни отца. И сразу подумал о матери: жаль, она не дожила до этого дня…
Это было письмо Петра Колесникова, бывшего полкового инженера 775 стрелкового полка 386 стрелковой дивизии приморской армии. В начале войны он принимал участие в обороне Севастополя. После оккупации Крыма фашистами попал в плен, но выжил и смог вернуться домой. Неласково встречала Родина-мать таких сыновей. Что довелось пережить Колесникову после плена, знает, наверное, только он сам. Но не об этом было его письмо в далекий Алатырь. Он разыскивал родных своего боевого товарища Л.Н. Морозова, которому дал слово сообщить о его судьбе жене и детям.
Случилось это при особых обстоятельствах. В штабной штольне на склоне Сапун-горы около села Новые Шули, которое после войны переименуют в Штурмовое, взорвался немецкий бронебойный снаряд. Взрывом многих ранило и убило. Среди оставшихся в живых были Колесников и Морозов. Когда оказали помощь раненым, Лев Николаевич достал из левого нагрудного кармана гимнастерки пачку денег и партийный билет. Они были пробиты осколком снаряда. Убийственное железо остановил партбилет: одна корочка пробита, вторая целая… Вот тогда полковой комиссар и обратился с просьбой к Колесникову: «Если погибну, а ты останешься жив, сообщи родным о моей участи». И назвал адрес. Как чувствовал, что через два дня геройски погибнет на глазах друга.
Из письма Петра Колесникова: «После кровопролитных боев остатки 775 стрелкового полка к 29 июня 1942 года были полностью окружены немецко-румынскими захватчиками. К тому времени командир полка был ранен, и командование взял на себя комиссар Л.Н. Морозов. Связь со штабом полка была прервана. Мы находились в окопах третьего стрелкового батальона, который держал оборону на Сапун-горе. В нем осталось 13 бойцов и командиров. Боеприпасы кончились. Видя такую обстановку, был отдан приказ малыми группами по 2-3 человека прорываться к Севастополю. Первыми из окопов вышли начальник штаба Залипукин и комиссар Морозов. У каждого было по противотанковой гранате. Они не пробежали и сотни метров, как попали под вражеский огонь. Майор Залипукин был сражен автоматной очередью. Морозов залег рядом. Видя, что ответного огня не ведется, немцы и румыны стали окружать комиссара, надеясь взять его живым. «Русс, сдавайся!» – звучало непрестанно. Оказавшись в плотном кольце врагов, Морозов встал в полный рост и громко крикнул: «Коммунисты не сдаются, а умирают!». Он выдернул чеку, раздался взрыв двух противотанковых гранат и черный столб дыма поднялся в небо. Когда он рассеялся, мы увидели, что на месте гибели комиссара лежало не менее десятка раненых и убитых врагов. Оставшиеся в живых бежали, и только через полчаса вернулись за ранеными. Так пал смертью храбрых славный сын Родины комиссар Л.Н. Морозов. Его героическая смерть не должна быть забыта».
И подвиг моего прадеда - комиссара не забыт. Помнят его земляки: в селе Кувакино установлена мемориальная доска: «Здесь с 1938 по 1941 г. работал первым секретарем Кувакинского РК КПСС Морозов Лев Николаевич, который героически погиб, защищая Родину 29 июня 1942 г. при обороне г. Севостополя». Именем героя названа одна из улиц села. Не забыт защитник Родины и в Крыму. Имя комиссара Морозова носит улица в селе Штурмовом. А в начале семидесятых годов прошлого века следопыты обнаружили на склоне Сапун-горы останки героя. Идентифицировать их смогли по медальону и сохранившемуся партбилету.
В торжественной обстановке состоялось перезахоронение комиссара. На траурной церемонии присутствовала дочь погибшего прадеда – Валентина. Под звуки государственного гимна и прощального салюта крымская земля приняла останки своего защитника. Льва Николаевича Морозова похоронили на новом Мемориальном Воинском кладбище Дергачи в Крыму. На установленном памятнике выбиты слова: «Пал смертью храбрых 29 июня 1942 г. в обороне Севастополя».
В Севастополе особое отношение к героям, погибшим за город доблести и славы. Мемориальное кладбище одно из значимых кладбищ города, куда приезжают поклониться героям ветераны войны, дети и внуки защитников и освободителей Севастополя. Вот и моя семья смогла побывать на могиле своего родного героя. Я побывал на улице в честь моего прадедушки, смог постоять у его могилы и возложить цветы.
Но еще радостнее в нашей семье приняли весть о том, что Крым вновь стал частью России. И есть что-то символичное в том, что случилось это в год 70-летия освобождения Крыма от фашистской оккупации. Теперь мы уверены, что мы, наши дети и внуки в любое время смогут побывать на могиле прадеда, отдавшего жизнь за Родину.
