Бурень Владимир Назарович
Годы жизни: 1906 – 1946 г.г.
Место рождения: Белоруссия, дер. Нестеровичи, Глубокского р-на, Витебской обл.
Награды, звания:
Автор: Ершова Анастасия
Годы жизни: 1906 – 1946 г.г.
Место рождения: Белоруссия, дер. Нестеровичи, Глубокского р-на, Витебской обл.
Награды, звания:
Автор: Ершова Анастасия
Читая и слушая рассказы о фронтовиках, я часто думаю о своем прадеде, которого я никогда не видела: он умер сразу после войны – в 1946 году. Моя бабушка, родившаяся за два месяца до окончания войны, не помнит своего отца. В нашем семейном альбоме нет фотографии дедушки, ветерана войны, с медалями на груди. Я даже не знаю, были ли эти медали. Об участии прадедушки в Великой Отечественной войне я узнала от своей тёти, а он – от сестры моего прадеда.
Бурень Владимир Назарович – так звали моего прадедушку по отцовской линии – жил и трудился в одном из белорусских хуторов, в деревеньке Нестеровичи, под Полоцком. К началу войны был молод, красив, имел жену и маленького сына. Живя в бревенчатой избе под соломенной крышей, он мечтал построить хороший дом и быть счастливым. Но утро 22 июня оборвало эти надежды. Пошёл в военкомат, добровольцем хотел записаться на фронт – не взяли: сказалась неразбериха первых дней войны. А через несколько дней фашисты были уже в деревне. Обосновались всерьёз: заняли под штаб лучшую избу, в клочья разорвали алый стяг, закрыли школу. Так мой прадед и вся его семья оказались в оккупации.
Бабушка Маруся (сестра моего прадеда), тогда шестнадцатилетняя девчушка, вспоминала: «В первое время под немцами можно было жить, правда, работать на себя заставляли. Но ведь деревенские привыкли и хлеб растить, и за скотиной ходить». А вот спустя год, когда не получилось у фашистов планы молниеносного захвата осуществить, жизнь стала просто невозможной: скотину – кормилицу отбирали и резали, девушек и парней в Германию угоняли, орешник и тот во всей округе обломали, а лес рубить запретили. Но и это (голод и холод) не было самым страшным. Когда в окрестных лесах появились первые партизаны, пошли под откос первые поезда (железная дорога располагалась рядом с хутором моего прадеда), то местным жителям не стало покоя: постоянные облавы, обыски, надругательства. А вскоре «стало слышно о каких-то эсэсовцах». То там, то тут по белорусской земле заполыхали пожары. Ни телевиденья, ни радио, разумеется, не было – новости крестьяне узнавали из листовок, чудесным образом появляющихся в деревне. Однажды Маруся заметила, что брата нет дома, хотя давно уже наступило время комендантского часа. Дождалась – и в лоб спросила: «Листовки – твоих рук дело?» Он опешил, но отнекиваться не стал. С этого времени и сестра стала помогать Владимиру. Вместе и взрывчатку под шпалы закладывали, и листовки расклеивали. Однажды на переезде машину взорвали, в которой вражеский офицер вёз какие-то важные документы. Каким же мужеством надо обладать, чтобы совершать это практически под носом у фашистов.
Потом прадеду пришлось уйти в лес, а Маруся стала связной у партизан. Притворяясь больной тифом, чтобы не выходить на работы, не раз бегала в лес и обратно, выполняя поручения партизан. Так продолжалось до мая 1943 года. И вот жуткое событие потрясло всех в округе: эсэсовцы уничтожили соседнюю деревню Шуневку, жестоко расправившись с жителями в отместку за дерзкую вылазку партизан. Кровь стынет, когда я представляю себе, как жгут живых людей, согнав их в общественный коровник, детей сбрасывают в колодец, добивая захлёбывающихся подростков прикладами, а потом просто забрасывают этот колодец гранатами. Это уму непостижимо! Та же участь ждала и население Нестеровичей, а также всех ближайших хуторов. Эсэсовцы подошли слишком близко.
С просьбой о спасении близких обратились к командиру отряда партизаны из числа местных жителей. Получили отказ: были другие, более важные задачи. Не согласился с таким решением мой прадед, нашёл ещё семерых добровольцев, и отправились они в деревню. Сердце клокотало, чуяли беду партизаны. Успели!!! Чтобы отвлечь внимание фашистов, подожгли штабную избу да склад, а сами за 20 минут собрали всех жителей и увели с собою в лес. Пришлось петлять и отстреливаться, но вернулись все. И привели с собою 84 человека. Спасли. От верной гибели. По законам военного времени, трибунал грозил моему прадеду, но … пронесло. Видимо, отходчивый был командир отряда. До самого освобождения в конце июня 1944 года так и жили в лесу у партизан и прабабушка моя, и другие спасённые.
Прадед получил серьёзное ранение в тот момент, когда партизанский отряд шёл на соединение с регулярными войсками Красной армии, потому остался дома, не продолжив свой боевой путь. Так и не вылечился Владимир Назарович, зато дал жизнь моей бабушке, а значит, и мне.
Я считаю своего прадеда настоящим героем, даже если у него не было фронтовых наград. Каждое участие его в операции партизан – это победа. Победа над собственным страхом, победа отваги и мужества над бесчестием. По-моему, это очень важно.
Бурень Владимир Назарович – так звали моего прадедушку по отцовской линии – жил и трудился в одном из белорусских хуторов, в деревеньке Нестеровичи, под Полоцком. К началу войны был молод, красив, имел жену и маленького сына. Живя в бревенчатой избе под соломенной крышей, он мечтал построить хороший дом и быть счастливым. Но утро 22 июня оборвало эти надежды. Пошёл в военкомат, добровольцем хотел записаться на фронт – не взяли: сказалась неразбериха первых дней войны. А через несколько дней фашисты были уже в деревне. Обосновались всерьёз: заняли под штаб лучшую избу, в клочья разорвали алый стяг, закрыли школу. Так мой прадед и вся его семья оказались в оккупации.
Бабушка Маруся (сестра моего прадеда), тогда шестнадцатилетняя девчушка, вспоминала: «В первое время под немцами можно было жить, правда, работать на себя заставляли. Но ведь деревенские привыкли и хлеб растить, и за скотиной ходить». А вот спустя год, когда не получилось у фашистов планы молниеносного захвата осуществить, жизнь стала просто невозможной: скотину – кормилицу отбирали и резали, девушек и парней в Германию угоняли, орешник и тот во всей округе обломали, а лес рубить запретили. Но и это (голод и холод) не было самым страшным. Когда в окрестных лесах появились первые партизаны, пошли под откос первые поезда (железная дорога располагалась рядом с хутором моего прадеда), то местным жителям не стало покоя: постоянные облавы, обыски, надругательства. А вскоре «стало слышно о каких-то эсэсовцах». То там, то тут по белорусской земле заполыхали пожары. Ни телевиденья, ни радио, разумеется, не было – новости крестьяне узнавали из листовок, чудесным образом появляющихся в деревне. Однажды Маруся заметила, что брата нет дома, хотя давно уже наступило время комендантского часа. Дождалась – и в лоб спросила: «Листовки – твоих рук дело?» Он опешил, но отнекиваться не стал. С этого времени и сестра стала помогать Владимиру. Вместе и взрывчатку под шпалы закладывали, и листовки расклеивали. Однажды на переезде машину взорвали, в которой вражеский офицер вёз какие-то важные документы. Каким же мужеством надо обладать, чтобы совершать это практически под носом у фашистов.
Потом прадеду пришлось уйти в лес, а Маруся стала связной у партизан. Притворяясь больной тифом, чтобы не выходить на работы, не раз бегала в лес и обратно, выполняя поручения партизан. Так продолжалось до мая 1943 года. И вот жуткое событие потрясло всех в округе: эсэсовцы уничтожили соседнюю деревню Шуневку, жестоко расправившись с жителями в отместку за дерзкую вылазку партизан. Кровь стынет, когда я представляю себе, как жгут живых людей, согнав их в общественный коровник, детей сбрасывают в колодец, добивая захлёбывающихся подростков прикладами, а потом просто забрасывают этот колодец гранатами. Это уму непостижимо! Та же участь ждала и население Нестеровичей, а также всех ближайших хуторов. Эсэсовцы подошли слишком близко.
С просьбой о спасении близких обратились к командиру отряда партизаны из числа местных жителей. Получили отказ: были другие, более важные задачи. Не согласился с таким решением мой прадед, нашёл ещё семерых добровольцев, и отправились они в деревню. Сердце клокотало, чуяли беду партизаны. Успели!!! Чтобы отвлечь внимание фашистов, подожгли штабную избу да склад, а сами за 20 минут собрали всех жителей и увели с собою в лес. Пришлось петлять и отстреливаться, но вернулись все. И привели с собою 84 человека. Спасли. От верной гибели. По законам военного времени, трибунал грозил моему прадеду, но … пронесло. Видимо, отходчивый был командир отряда. До самого освобождения в конце июня 1944 года так и жили в лесу у партизан и прабабушка моя, и другие спасённые.
Прадед получил серьёзное ранение в тот момент, когда партизанский отряд шёл на соединение с регулярными войсками Красной армии, потому остался дома, не продолжив свой боевой путь. Так и не вылечился Владимир Назарович, зато дал жизнь моей бабушке, а значит, и мне.
Я считаю своего прадеда настоящим героем, даже если у него не было фронтовых наград. Каждое участие его в операции партизан – это победа. Победа над собственным страхом, победа отваги и мужества над бесчестием. По-моему, это очень важно.
